Проблема взаимоотношения между Церковью и государством - "царством Духа" и "царством Кесаря" - во все времена являлась одной из более актуальных мировоззренческих трудностей. С нашей точки зрения, суть этой проблемы может быть выражена следующим тезисом. Государственная власть в России естественным образом обязана быть озабочена сначала возрождением именно православной религии, в похожий степени, в какой, к примеру, власти Израиля озабочены распространением среди граждан данного государства иудаизма, а исламские государства – обращением своих граждан в ислам. Это тем наиболее актуально, что, говоря словами известного русского философа, Нобелевского лауреата Н. А. Бердяева, в преддверии наступающего ныне «Нового Средневековья» – «Религия не может быть частным делом, как того хотела новая история, она не может быть автономна, и не могут быть автономны все прочие сферы культуры. Религия опять делается в высшей степени общим, всеобщим, всеопределяющим делом».
Ещё в недавние времена религиозная литература была в нашей стране практически недоступна. Читателей обильно потчевали исключительно одной «истиной» - «научно атеистической». Несмотря на то, любой «гражданин страны Советов» дoлжeн был это мировоззрение усвоить и руководствоваться им в понимании мира и своего места в нём. Впрочем под видом «научного» в массовое сознание внедрялся фактически религиозный подход: советское общество оставалось глубоко религиозным - по стилю и способу мышления, по характеру ценностей, лежащих в основе поведения граждан. Тексты «классиков марксизма ленинизма» являлись сводом истин в последней инстанции, источником мудрости на каждый случай. Как и в Средние века, когда ответ на каждый вопрос искали в Библии, в работах «Отцов и Учителей Церкви», в текстах Аристотеля, ставшего непререкаемым авторитетом в мировоззренческих вопросах, так и в нашей стране, поставить под сомнение марксистские догмы означало «впасть в ересь».
Теперь внешней свободы стало больше. А вот прибавилось ли свободы внутренней, свободы в духовном мире каждого из нас?! Ведь разрыв между внешней и внутренней свободой даже опаснее, чем относительно высокая, но более менее совпадающая внутренняя и внешняя несвобода: если вторая ситуация тормозит развитие общества, но при этом остаётся надежда на то, что всё может измениться к лучшему, как исключительно внешние ограничения будут сняты, то первая ситуация вообще способна взорвать общественные связи и уничтожить само общество. Подлинная же внутренняя свобода обретается исключительно постоянной напряженной духовной работой.
Сейчас много пишут, что православие возрождается, так как в него хлынул поток новообращённых - людей, которые теперь якобы прониклись религиозными идеями, духовно прозрели и пришли к осознанию Бога. На основе этого, внешнего, чисто количественного показателя, утверждается, что налицо явные признаки возрождения православия, а из этого следует - духовного возрождения России вообще. На самом же деле о подлинном возрождении православия вряд ли можно пока говорить. Наиболее того, сейчас по сути дела развивается ещё наиболее глубокий его кризис, чем в советские времена, когда православие пребывало как бы в «законсервированном» виде. Вновь обращённые, в действительности, в массе своей не исповедуют по-настоящему православие. И дело даже не в том, что многие из них не знают основ православного вероучения. Чтобы стать по-настоящему религиозным человеком мало заявить о своей вере в Бога, мало даже исправно ходить в церковь и по религиозным праздникам стоять со свечкой перед иконами, как это, отдавая дань «духовной моде», делают многие из нынешних «власть имущих». Ведь религиозная вера - это сложнейший и богатейший культурный феномен, она формируется всем укладом, всем образом жизни, передачей традиций на уровне образцов поведения, их воспроизведением непосредственно в жизни, во всех её сферах, но наряду с тем и огромной внутренней работой - работой чувств, ума, души человека, которую не может заменить простое посещение церкви и даже старательное и добросовестное исполнение всех церковных ритуалов. Чтобы обрести веру, человек, выросший в атеистической среде, должен совершенно переосмыслить себя и окружающий мир, и весьма немногие на это способны, даже если многие к этому стремятся.
В «Буддийском Катехизисе» на вопрос «Есть ли в Буддизме какие-то догмы, которые следует принять на веру?» даётся следующий ответ: «Нет. От нас серьёзно требуют, чтобы мы ничего не принимали на веру, будь то написано в книгах, передано нам от наших предков, либо преподано мудрецами. Наш Владыка Будда сказал, что мы не должны верить сказанному исключительно потому, что так сказано; ни традициям, потому, что они дошли до нас из древности; ни слухам, как таковым; ни писаниям мудрецов, потому, что их написали мудрецы; ни фантазиям, про которые мы можем думать, что они посланы нам Девой (то есть предполагаемым духовным вдохновением); ни выводам, сделанным из поспешных заключений, которые мы могли сделать; ни тому, что может казаться аналогичной необходимостью; ни одному исключительно голому авторитету наших наставников и учителей. Но мы должны верить, когда Писание, доктрина, либо сказанное подтверждается нашим собственным разумом и сознанием. «Поэтому, - говорит Будда в заключение, - я учил вас не верить исключительно потому, что вы слышали, но когда верите, исходя из вашего сознания, после этого поступать согласно с этим».
Эти слова в полной мере можно отнести не исключительно к буддизму, но и вообще к каждый религии. Религиозная вера по-настоящему глубокой может быть исключительно у тех, кто обладает собственным духовным, либо, выражаясь наукообразно – «парапсихологическим» опытом, и поэтому абсолютно определённо знает, что не исключительно Дольний, но и Горний мир - и правда, существует. Если же сознательного духовного опыта нет, то, по крайней мере, должно быть развитое религиозное чувство, наличие которого является результатом подсознательного восприятия Горнего мира и обусловленной этим внутренней убеждённости в действительном его существовании.
Как писал в этой связи знаменитый русский религиозный (православный) философ И. А. Ильин – «Всякое религиозное верование и всякое религиозное делание, - даже самое странное, темное, суеверное и с виду бессмысленное, - имеет в своей основе религиозный опыт… Религия как человеческое состояние есть прежде всего религиозный опыт».
Впрочем у человека, выросшего в атеистической среде и никогда раньше не пытавшегося серьёзно размышлять на духовные темы все каналы духовного восприятия как бы «закупорены» наглухо. И никакого не исключительно сознательного духовного опыта, но даже подсознательного восприятия Горнего мира у него нет, и не может быть в принципе. А, следовательно, не может быть и никакой внутренней духовной основы для подлинной религиозности. «Раскупорка» каналов духовного восприятия для человека, выросшего в атеистической среде - очень болезненный процесс, с необходимостью связанный с сильно напряжённым каждодневным духовным трудом. Многие «вновь обращённые» впрочем и не стараются утруждать себя какими-нибудь духовными исканиями и приносят с собой в церковь ту культуру имитации, которую они усвоили в обществе. В итоге, церковь подрывается изнутри огромным количеством людей, которые внешне к ней приобщились, но подлинной религиозной веры не приобрели, да и особо не стремятся купить.
Знаменитый русский религиозный (православный) философ И. А. Ильин писал в этой связи: «Человек, который предпологает себя «религиозным», а жизненный путь свой слагает вне данной своей «религиозности», - не верует, а обывательствует, не горит, а чадит; он не имеет ни религиозной очевидности, ни духовной очевидности; про таких людей русская пословица говорит, что они «на небо посматривают, по земле пошаривают».
Тем более что в той исторической ситуации, в которой оказалась наша страна, возрождение православия в качестве основы духовной жизни общества осложнено «посткоммунистической социальностью»: «В почти поголовно атеистическом обществе, которым, полагаем, является современная Россия, с уставшим, обескровленным, морально раздавленным народом, православие не может быть прочным связующим элементом. Это может мыслиться только в идеале и в перспективе, тем наиболее наше сознание в настоящее время наполнено ненавистью к прошлым коммунистическим ценностям.
Злость же является ненадежной преемницей духовности и нравственной чистоты православия. Рассудочная холодность, чем исполнено наше современное мышление, может быть вытеснена и заменена христианской ортодоксией вследствие перехода от одной стадии рациональности к иной её стадии, чем может явиться национальная идеология. Православная же догматика напрямую не связана с логичностью и системностью доказательств, с обоснованием выводов и положений. Она целиком основывается на вере в божественное предназначение нации и человека. Как отмечает В. Соловьев, «идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, а то, что Бог думает о ней в вечности». Существующее массовое безбожие, атеизм национальной русской идеологии в значительной степени лишают ее основополагающего, сдерживающего от политического экстремизма начала».
В конечном итоге всего этого, под маской «возрождения» может произойти крушение православной религии - православие может быть вульгаризировано так же, как в своё время в нашей стране был вульгаризирован «классический марксизм». В этом, безусловно, таится здоровенная риск для судьбы нашего Отечества.
Можно по-разному относиться к религии вообще и к православию в частности, но не следует при этом забывать, что во всех современных цивилизациях именно религии образуют концептуальную основу духовной жизни, оформляют и опосредствуют базовую систему ценностей. Как подчёркивал знаменитый русский неолиберальный мыслитель П. И. Новгородцев – «Не конституции, а религия образуют высший продукт духовного творчества и высшую цель жизни. Не государство, а церковь воплощает с величайшей глубиной и полнотой истинную цель истории и культуры». Не является исключением и наша цивилизация базовые ценности которой сформулированы на языке православия.
Когда новые поколения проходят духовное становление в лоне той либо другой Церкви, вопрос мировоззренческого выбора решается как бы сам собой. Те, для кого нормой нравственной жизни становится религиозность, воспринимают каноны и культы религии, традиционной для данного общества, достаточно просто под влиянием воспитания и образования. Те же, кому присуща нравственность безрелигиозная, не принимая соответствующих канонов и культов, всё-таки системой образования и воспитания приобщаются как правило к тем нравственным чувствам, понятиям и ценностям, которые присущи культуре данного общества и выражены в специфической для него религиозной форме. Как отмечал один из классиков Традиционализма Мирча Элиаде – «Какой бы не была степень десакрализации Мира, человек, избравший мирской образ жизни, не способен совершенно отделаться от религиозного поведения… даже самое что ни на есть мирское существование сохраняет в себе следы религиозных оценок Мира».
Крупнейший современный философ и психолог Эрих Фромм подчёркивал в этой связи, что вообще любая потребность в системе ориентации и объекте поклонения является, по своей сути – религиозной потребностью: «Нет подобного человека, у которого не было бы религиозной потребности - потребности в системе ориентации и объекте для служения; но это ничего не говорит нам о специфическом контексте ее проявления. Человек может поклоняться животным, деревьям, золотым либо каменным идолам, невидимому богу, святому человеку либо вождям с дьявольским обличьем; он может поклоняться предкам, нации, классу либо партии, деньгам либо успеху; его религия может способствовать развитию разрушительного начала либо любви, угнетению либо братству людей; она может содействовать его разуму либо приводить разум в состояние паралича; человек может считать свою систему религиозной, отличающейся от систем светского характера, но может также думать, что у него нет религии, и интерпретировать свое служение определенным, предположительно светским, целям - таким, как власть, деньги либо успех, - только как заботу о практическом и полезном. Вопрос не в том, религия либо ее отсутствие, но в том, какого рода религия: либо это религия, способствующая человеческому развитию, раскрытию собственно человеческих сил, либо религия, которая эти силы парализует».
Когда в обществе бытует несколько религий, как, к примеру, в России, то и тогда взаимодействие соответствующих религий создаёт определённую нравственную атмосферу, которая и воспринимается безрелигиозной частью населения, включённого таким образом в целостный культурный контекст этой страны, группы стран, цивилизации.
Весь данный социокультурный комплекс поколение за поколением аккумулируется в глубинной памяти народа, формируя его «коллективное бессознательное», с характерными для него архетипами, т.е. «душу народа». А то, что данная «душа народа», его «коллективное бессознательное», вовсе не чья-то досужая выдумка, а нечто реально существующее, после исследований основателя «аналитической психологии» Карла Густава Юнга, является уже не исключительно сакральной истинной, но и научно доказанным фактом.
Впрочем, как подчеркивает знаменитый современный эзотерик Александр Дугин, «коллективное бессознательное» вовсе необязательно рассматривать в узкой перспективе «психологии глубин» Юнга. Такие традиционалисты как Рене Генон, Юлиус Эвола и особенно Мирча Элиаде объяснили это явление гораздо наиболее полным и адекватным образом, показав, что «коллективное бессознательное» - психический осадок Единой Традиции, с её символическими доктринами и ритуальными знаками, вверенный во «время оно» более низким слоям народа как раз для того, чтобы они, не понимая значения сакрального содержания, смогли сохранить и передать потомкам всю полноту священной информации, ничего в ней не меняя именно за счет её полной непонятности.
Размыть «коллективное бессознательное» - это значить убить «душу народа», уничтожить его как определённую духовную общность, превратив только в механический конгломерат человеческих единиц. Между тем, именно такой процесс мы и наблюдаем сейчас в России.
Отметим, в этой связи, что даже простое увеличение количества храмов в значительной степени оздоровляет духовную атмосферу в обществе. Ибо храмы являются типа «духовными опорами» соответствующего церковного эгрегора (духовного покрова), распростёртого над страной и защищающего её от влияния сил «тьмы кромешной». Слова из знаменитой песни Игоря Талькова – «а золотые купола кому-то чёрный глаз слепили» - отнюдь не достаточно просто художественная метафора: и правда,, золотые купола храмов защищают от дьявольского «чёрного глаза», т.е. – от инфернальных инвольтаций, как страну в целом, так и каждого её жителя в отдельности. И чем больше в стране храмов – тем прочнее её «духовная броня».
И не суть важно, верит ли любой конкретный человек в чудодейственную силу такой духовной защиты. В существование радиации, к примеру, тоже можно не верить, но от этого её губительное влияние не уменьшится ни на йоту. То же самое относится и к «духовной радиации» - инфернальным инвольтациям, но исключительно это влияние намного наиболее опасно, поскольку оно разрушает не исключительно тело, но и растлевает душу. От данного губительного влияния нас защищают храмы, причём, подчеркнём это, не исключительно православные, но и храмы всех других религий светлой направленности. Говоря словами великого визионера Даниила Андреева, совокупность всех религий светлой направленности «можно сравнить с опрокинутым цветком, корни которого - в небе, а лепестковая чаша - тут, в человечестве, на земле. Её стебель - откровение, через него текут духовные соки, питающие и укрепляющие её лепестки, - благоухающий хорал религий».
В России сейчас религиями, определяющими духовную атмосферу в обществе являются, прежде всего - православие, ислам, буддизм. Этим религиям обязана оказываться всемерная поддержка, в том числе - и на государственном уровне. Изначально, конечно, это относится к православию, так как - это религия «титульной» нации. Не следует забывать, что доля русского населения в общей численности населения страны составляет наиболее 80процентов, и Россия, в отличие от СССР, где русские составляли немногим наиболее пятидесяти процентов всего населения, является, по всем международным стандартам, мононациональным, а не многонациональным государством. Ведь согласно международным стандартам, мононациональным является государство, в котором доля ведущей нации в общей численности населения составляет не менее 66процентов.
В этой связи особо следует подчеркнуть, что коль уж доля русской нации в общей численности населения России составляет наиболее 80процентов, то не имеет принципиального значения, сколько разных народов, помимо русских, проживает на территории страны – даже, если бы тут проживали представители всех ныне существующих народов планеты. Ведь доля всех «нерусских» совместно взятых в общей численности населения страны составляет только менее 20процентов, и поэтому их интересы, согласно действующим международным стандартам, должны учитываться в той мере, в которой они не противоречат интересам «государствообразующей» нации. (Напомним, в этой связи, что, к примеру, в Израиле доля евреев в общей численности населения страны составляет, как в России доля русских, также порядка 80 процентов, и на территории Израиля также проживают представители многих прочих народов. Но никому не приходит в голову объявить Израиль многонациональным государством и упрекать Израильское руководство за то, что оно проводит политику, учитывающую, прежде всего, интересы «государствообразующей» нации).
Впрочем, как отмечается в серьёзной социологической литературе – «Пока у власти не достаточно духа заявить, что национальная идея является русской по своему содержанию, что она есть средство идентификации, прежде всего, русского народа, обозначения преемственности и неразрывности его национальной, религиозной и духовной истории. Субъектом и носителем данной идеи является не полумифический российский гражданин, а русский человек, сознательно признающий это и воспринимающий ее как акт духовного обновления и нравственного очищения, осознания глубины и мерзости своего современного скотского падения».
Слова известного русского неолиберального мыслителя П. И. Новгородцева, сказанные им ещё в начале XX века о значении «преданности великим сокровищам русской культуры всех живущих в России», независимо от их национальности, сильно актуально звучат для нас и в настоящее время: «Казалось единственно правильным и прогрессивным, чтобы в политических партиях люди соединялись отвлеченными узами либерализма и гуманизма, началами равенства и свободы, принципами демократии и правового государства. И не приходило в голову, что, кроме таких отвлеченных принципов, все, живущие в России, выросшие в колыбели русской культуры и под сенью русского государства, и могут, и должны объединиться и еще одним высшим началом, прочнее всего связывающим, а именно – преданностью русской культуре и русскому народу. В идеальном смысле своем это и есть именно высшая духовная связь. Она отнюдь не обозначает отрицания национальных и культурных особенностей отдельных групп населения. Пусть каждая из них чтит и развивает свою культуру, но чтит и развивает ее на почве уважения и преданности великим сокровищам русской культуры. Это не угнетение, а приобщение к высшему единству, к единству и общению не исключительно формально-юридическому, но и духовному.
Теперь нам кажется абсолютно естественным и простым говорить о верховенстве и первенстве русского народа и русской культуры на русской земле и в русском государстве. А между тем так относительно недавно еще – «свежо предание, а верится с трудом», - серьезно обсуждали предложение в официальном обращении к власти заменить слова: «русский народ» словами: «народы России», да и в настоящее время есть организации, которые, не будучи социалистическими, стыдливо скрывают свою принадлежность к русскому народу под чисто географическим обозначением «российский».
Пора уже русским людям перестать стыдливо скрываться «под чисто географически обозначением «российский». Как сказал Екклесиаст – «Всему свое время и время всякой вещи под небом… Время разбрасывать камни, и время собирать камни». (Еккл., 3:1,5) Для русского народа настало «время собирать камни».
Подчеркнём, что принадлежность того, либо иного индивидуума к русской культуре и русской нации определяется вовсе не его национальной принадлежностью «по крови», а его мировоззрением. Знаменитый русский религиозный (православный) философ И. А. Ильин писал об этом: «Есть люди никогда не бывавшие в России и еле говорящие по-русски, но сердцем поющие и трепещущие наряду с Россией; и обратно: есть люди, русские по крови, происхождению, месту пребывания, быту, языку и государственной принадлежности – и предающие Россию, ее судьбу, ее жилище, ее тело, ее колыбель и ее самое во славу материализма и интернационализма».
В мононациональном государстве ведущая роль принадлежит той религии, которую исповедуют в основном представители «государствообразующей» нации. В условиях нашей страны такой религией является православие. Поэтому, государственная власть в России естественным образом обязана быть озабочена сначала возрождением именно православной религии, в похожий степени, в какой, к примеру, власти Израиля озабочены распространением среди граждан данного государства иудаизма, а исламские государства – обращением своих граждан в ислам.
Русская Православная Церковь всегда ясно выражала свою позицию по данному вопросу. На сайте Русской Православной Церкви (patriarchia.ru) помещена информация от 30 января 2006 года следующего содержания: «епископ Саратовский и Вольский Лонгин, член Общественной палаты РФ, предпологает, что, так как до 80 процентов населения России исповедуют православное Христианство, по общемировым критериям она может считаться моноконфессиональной страной. «В общем, Россию, конечно же, можно называть (и я убеждён в этом) православной моноконфессиональной страной, где традиционно, исторически длительное время существуют и прочие религии», - заявил епископ в интервью «Интерфаксу». Вновь избранный Патриарх Кирилл никогда не скрывал своё кредо и многократно его публично выражал: «Мы должны вообще забыть данный расхожий термин: «многоконфессиональная страна». Россия - это православная страна с национальными и религиозными меньшинствами». Очевидно, данной установкой он и будет руководствоваться в отношении к «национальным и религиозным меньшинствам».