Теория союза утверждает, что любовь состоит в формировании (или желании сформировать) некоторый существенный вид союза, так сказать «мы». Центральная задача для теоретиков союза, поэтому, состоит в том, чтобы объяснить к чему такое «мы» приходит - буквально ли к новой единице в мире, так или иначе состоящей из любящего и возлюбленного, или является ли это просто метафорическим. Варианты этого представления возможно возвращаются к Аристотелю (сравни. 1993 Sherman), и могут также быть найдены в Монтейгне (Montaigne 1603/1877) и Хегеле (Hegel 1997); современные сторонники включают Соломона (1981, 1988), Скрутона (Scruton 1986), Нозика (Nozick 1989), Фишера (Fisher 1990), и Дэлани (Delaney 1996).

Скрутон, пишущий в особенности о романтической любви, утверждает, что любовь существует «только, когда взаимность становится сообществом: то есть, только тогда когда все различие между моими интересами и вашими интересами преодолены» (1986, стр. 230). Идея заключается в том, что союз является союзом беспокойства и заботы, так, чтобы, когда я действую из этого беспокойства, это не для меня одного или ради тебя одного, но для нас. Фишер (1990) придерживается подобной теории, но несколько более умеренного представления, утверждая, что любовь является частичным сплавом забот, проблем, эмоциональных реакций, и действий влюбленных. Что является поразительным и в теория Скрутона, и в теории Фишера - требование, что любовь требует фактического союза забот влюбленных, таким образом становится ясно, что они понимают любовь не как отношение к другому человеку, но как взаимоотношения: различие между вашими интересами и моими искренне исчезает только, когда мы вместе приходим к тому чтобы разделять заботы, проблемы и т.д. вместе, и мое наличие определенного отношения к Вам - недостаточно для любви. Это придает смысл понятию «мы» как (возможно метафорического) предмета этих разделенных забот и проблем, и поскольку для его пользы мы действуем.

Соломон (1988) предлагает представление союза также, хотя его представление пробует «создать новый смысл из «любви» через буквальный, а не метафорический смысл «сплава» из двух душ» (стр. 24, сравни Соломон 1981; однако, неясно точно, что он подразумевает под «душой» здесь и таким образом, как любовь может быть «буквальным» сплавом двух душ). То, что имеет в виду Соломон, - путь, в котором, через любовь, влюбленные переоценивают себя как личности посредством взаимоотношений: «Любовь - концентрация и интенсивное сосредоточение взаимного определения на единственном человеке, подвергая фактически каждую частичку себя этому процессу» (1988, стр. 197). В результате влюбленные приходят к тому, что разделяют интересы, роли, достоинства, и т.д., что означает то, что прежде было двумя личностями, теперь стало одной, и это происходит отчасти путем того, что одна сторона позволяет другой играть важную роль в определении собственной индивидуальности.

Нозик (Nozick 1989) предлагает представление союза, которое отличается от таковых у Скрутона, Фишера и Соломона в том, что Нозик думает, что то, что является необходимым для любви, - это просто желание сформировать «мы» вместе с желанием, на которое ваш возлюбленный отвечает взаимностью. Тем не менее, он утверждает что это «мы» является «новым образованием в мире… созданной новой сетью взаимоотношений между [влюбленными], которая заставляет их больше не расставаться (стр. 70). В понимании этой сети отношений, Нозик обращается к влюбленным, объединяя не только их благосостояния, в смысле, что благосостояние одного связано с благосостоянием другого, но также и их независимость, в том что «каждый передает некоторые предыдущие права принимать определенные решения односторонне в объединенный фонд» (стр. 71). Кроме того, Нозик заявляет, что у влюбленных, каждый приобретает новую идентичность как часть «мы», новая идентичность, составленная их (a), желанием быть воспринятым публично как пара, (b) их проявлением внимания к их общему благосостоянию, и (c) их принятие «определенного вида разделения рабочей силы» (стр. 72):

Человек в «мы» может застать себя натолкнувшимся на кое-что интересное почитать хотя это все же оставлено для другого человека, не потому что сам он не заинтересовался бы этим, а потому что другой больше интересовался бы, и одному из них чтение этого достаточно для того, чтобы считаться более широкой идентичностью, теперь разделенной «мы».